Превратившись из ординарного Джеймса Гэтца в преуспевающего дельца с якобы оксфордским образованием, Г. приезжает в громокипящий Нью-Йорк. Там его неуемное поклонение богатству быстро приносит успех, выражением которого становится вилла-дворец в престижном районе Лонг-Айленда и чуть не ежедневно устраиваемые им роскошные вечеринки для местных знаменитостей. Наивно мечтая стать притчей во языцех у сильных мира сего, он напускает на себя ореол демонической таинственности. Не случайно многие знакомые Г. распускают о нем сплетни, будто этот нувориш — «немецкий шпион», «племянник Гинденбурга», а то и беглый убийца. Никому неведомо, что все эти широкие жесты эксцентричного богача преследуют единственную цель — привлечь к себе внимание Дэзи. Ныне она жена Тома Бьюкенена, ближайшего соседа Г. В конце концов Г. добивается своей главной жизненной цели и тайком завладевает Дэзи, точно так же, как он приобрел модный гардероб, элегантный автомобиль и роскошную виллу на побережье. Но финал стремительно-эфемерного взлета Г. к богатству и счастью нелепо-трагичен: его убивает муж любовницы Тома Бьюкенена. Трагедия жизни Г. состоит в том, что он оказался чужд тому классу, к которому он мечтал и пытался приобщиться. Г. обречен на одиночество. Он был одинок в жизни, когда, покинутый своими гостями, стоял вечерами на берегу и тоскливо всматривался в далекий зеленый огонек у дома Бьюкененов. И так же одинок он оказался после смерти: никто из бесчисленных приятелей и знакомцев — в том числе и «прекрасная дама» — не пришел проводить его в последний путь. Образ «великого Г.» нарисован автором с искренней симпатией, но в то же время и с изрядной долей иронии. Г,— американский «герой нашего времени», так называемого «века джаза», легкомысленно-веселой, но недолгой поры послевоенного процветания Америки. Г., как тип «века джаза», олицетворяет мечтательный идеализм бедных провинциалов и неминуемый крах их мечтаний после жестокой сшибки с безжалостной реальностью. В этом Г. можно сравнить с драйзеровским Клайдом Гриффитсам. Г.— «великий», потому что он типичный для американской мифологии 1920-х гг. «человек-который-сам-себя-сделал». Но его «величие» несколько пародийного свойства. Этот лонг-айлендский Трималъхион внутренне так и остался плебеем, и его тяга к утонченному аристократизму обернулась лишь любовью к «помпезной, вульгарной и мишурной красоте». Не зря критик М.Гайсмар остроумно сравнил Г. с босяком Гекльберри Финном, поставившим себе целью повторить путь мультимиллиардера Вандербильта.

Место захоронения: